Глава 13. Потерянный голос[1] 18+
Шэнь Цинсюань не ожидал, что он будет чувствовать себя подобным образом. Это было просто не передать словами. Каждый раз, когда член демона деспотично вламывался в его тело и терся о его слизистое нутро, он буквально плавился от острого наслаждения, мечтая только получить еще больше. Не в силах поддерживать бешеный ритм заданный змеем, он мог только нечленораздельно стонать, полностью обмякнув под телом И Мо. Реагируя на противоестественную стимуляцию и трение его кишечник начал выделять слизь, и теперь при каждом толчке Шэнь Цинсюань слышал влажные чавкающие звуки, которые с каждой секундой становились все громче и непристойнее. Его затуманенный взгляд скользил по потолку, ягодицы инстинктивно чуть подались вверх, чтобы облегчить проникновение. Он знал только, что та его часть, которой обычно пренебрегали, под безжалостным напором И Мо онемела, но волны чистейшего наслаждения, разошлись по всему телу, захлестнув его с головой.
— Так хорошо тебе? — И Мо снисходительно посмотрел в лицо Шэнь Цинсюаня, на котором застыло отсутствующее выражение и, ущипнув его за обнаженную грудь, хмыкнул. — Послушай, как ты хлюпаешь, мокрица.
— Ммм, — пришедший в себя Шэнь Цинсюань проигнорировал его слова и, мучительно покраснев от стыда, крепко вцепился в широкие плечи. Почему он весь мокрый и хлюпает? Это место вообще никогда не использовалось для подобного, а теперь, вопреки всем ожиданиям, там влажность как на болоте.
Не дождавшись от него ничего членораздельного, И Мо прекратил движение и замер внутри его тела. Этот жестокий змей совершенно точно не собирался дарить ему наслаждение до тех пор, пока не услышит его ответ.
Шэнь Цинсюаня, который почти достиг пика наслаждения, подобная остановка грозила свести с ума. Практически сразу его бедра инстинктивно поднялись навстречу И Мо, а потом кокетливо опустились. Сгуб Шэня, лишенного контроля над своим телом и желаниями,сорвался умоляющий стон. Его потаенное место, вкусив сладость соития, также не желало отступиться и начало непроизвольно сокращаться, словно маленький влажный и податливый рот, старательно сосущий член И Мо.
Подобное поведение человека, как будто пытавшегося руководить им снизу, заставило И Мо слегка нахмуриться. Он продолжал сохранять неподвижность, ведь ему было куда интереснее дразнить Шэнь Цинсюаня, чем прозаично удовлетворить похоть.
Когда человек понял это, то был готов возненавидеть его. В приступе злости он дерзко вскинул голову и безжалостно, почти до крови, укусил шею змея:
— Ты двигаться собираешься? — потребовал Шэнь Цинсюань, в этот момент настолько ослепленный похотью, что и сам не до конца отдавал отчет своим действиям и словам. И Мо чуть приподнял брови, насмешливо взглянув на старшего сына благородного семейства Шэнь, который пытался его «принудить к пороку[2]», и полным самодовольства голосом поинтересовался:
— А как мне двигаться?
— Ты… — Шэнь Цинсюань открыл рот, но так и не смог подобрать слова. Его вожделение и страдание после подобного «воздаяния за доброту» накрыли его с головой. Ему казалось, что его грудь, сердце и мысли придавило огромной каменной глыбой. Глаза его вмиг налились кровью от необъяснимой злости. — Тебе и этого хватит, заканчивай! — горько сказал он.
— В этот раз, выходит, это я служу тебе.
Услышав эти слова, Шэнь Цинсюань отвернулся и безучастно посмотрел на зеленую тюль над кроватью. В голове его было совершенно пусто.
И Мо снова начал двигаться. На этот раз он не собирался дразнить, и одним движением бедер его горячая плоть полностью вошла во влажное разработанное отверстие. Теперь змей без жалости вбивался в тело человека, и каждый его толчок был сильнее и глубже, чем предыдущий. Влажные хлюпающие звуки вновь заполнили все пространство под балдахином.
Разозлившийся на его поддразнивания Шэнь Цинсюань бросил все силы на то, чтобы не выказать никакой реакции на поползновения змея. Заметив это, И Мо перестал двигаться и, склонившись над ним, одной рукой зафиксировал соскользнувшую парализованную ногу, а другую руку подложил ему под шею. Заключив человека в крепкие объятия, он по-прежнему односложно спросил его:
— Что я должен сделать, чтобы тебе было хорошо?
Хотя Шэнь Цинсюань все еще злился, он не мог не найти эту ситуацию крайне забавной. Только он решил быть паинькой и, ради скорейшего завершения дела, безропотно потворствовать любым желаниям И Мо, этот змей вдруг с удвоенной силой взялся соблазнять его, да еще и задал такой вопрос, что Шэнь Цинсюань теперь не знал краснеть ему от стыда или чернеть от гнева.
Ему оставалось только молча разрываться между злостью и смущением, впрочем весьма ясно читавшимися на его лице. С тех пор как он встретил этого старого змеедемона, он действительно оказался совершенно беспомощным и лишенным всех средств защиты. Поразмыслив, Шэнь Цинсюань закрыл глаза и сквозь зубы процедил:
— Мне очень хорошо!
— Если тебе хорошо, то почему здесь нет ответа? — рука И Мо скользнула между двумя телами, длинные пальцы бесцеремонно обхватили член Шэнь Цинсюаня у основания и принялись нагло мять его. — Думал обмануть меня?
— …Если это так злит тебя… — сказал Шэнь Цинсюань и со смехом тоже обнял змея за шею, чтобы шепнуть ему на ухо, — просто поиграй с ним, и он ответит тебе.
— Поиграть здесь? — И Мо сжал в руке мягкий, истекающий смазкой член. А потом поднял бедра и после небольшой паузы резко вошел в расслабленное тело Шэнь Цинсюаня. — Или все-таки здесь?
Шэнь Цинсюань издал длинный и сладкий горловой звук, включающий в себя всю обуревавшую его в этот момент похоть. Закусив нижнюю губу, он волевым усилием подавил рвущиеся из горла стоны и, чуть приподняв поясницу, срывающимся голосом тихо выдохнул:
— Я хочу все… — замерев на несколько мгновений, он потерся щекой о щеку И Мо и хрипло взмолился, — поцелуй меня.
Не нем не было ни нитки, ноги широко раздвинуты, бедра приподняты, между ног хлюпает, а белая спина выгнулась невообразимой дугой, изо всех сил пытаясь достигнуть экстаза. Длинные волосы разметались по плечам, в глазах похотливый огонь и каждая черта прекрасного лица дышала страстью. Было очевидно, что он не мог справиться с обуявшими его эмоциями, но все еще не мог прямо сказать о своих желаниях. Однако, при всей его неопытности, его неловкие слова и действия выглядели откровеннее и соблазнительнее, чем уловки лучших бордельных шлюх. Может, он и выглядел распущенным и похотливым, но в его поведении не было ни капли фальши.
Не раздумывая, И Мо склонил голову и поцеловал его. Как только их губы соприкоснулись, язык Шэнь Цинсюаня с энтузиазмом приветствовал его. Бросив все силы на то, чтобы достигнуть пика удовольствия, его язык яростно включился в борьбу. Время от времени с его губ срывались стоны и вздохи, которые он больше не пытался сдержать. Шэнь Цинсюань настолько потерялся в этой битве языков, что в какой-то момент слюна, которую он не успел проглотить, стекла из уголка его рта, оставив прозрачное водянистое пятно на щеке. Поясница Шэнь Цинсюаня словно полудохлая рыба, всплывшая на поверхность бушующего моря, качалась на волнах, получая и принимая все, что змей был готов дать ему.
Как бы не был хладнокровен И Мо, но втянутый двумя горячими и влажными ртами одновременно, он чувствовал себя так, словно уже ступил в непроходимую топь, и теперь каждое движение приближает его гибель в этих хлопковых облаках. Все глубже погружаясь в эти манящие глубины, он уже не мог вырваться на волю.
В конце концов, И Мо не выдержал и оторвался от жадных губ. На его лице впервые мелькнула тень настоящих эмоций, когда он с досадой сказал:
— Какой же ты распутный! Неужели тебе так нравится, когда я тебя трахаю? — скрытая в этих словах злость, не поддающаяся объяснению и контролю, испугала даже самого И Мо. Тысячи лет он занимался совершенствованием и сотни лет путешествовал по миру людей. Когда в нем зародились эти неуправляемые эмоции? Когда И Мо опустил взгляд на знакомое человеческое лицо, которое, впрочем, так и не запало ему в душу, вспышка враждебности мелькнула в его глазах. К счастью, в этот момент Шэнь Цинсюань был так погружен в собственные головокружительные ощущения, что не заметил неладное. Он даже продолжал призывно стонать, как будто соглашаясь с оскорбительным утверждением змея.
Всем своим телом, этот человек будто бы говорил ему: «Да, мне это нравится!»
На лицо И Мо быстро вернулось его обычное бесстрастное выражение. Он все быстрее двигал бедрами, десятки раз вбиваясь в податливое тело. Руки его тоже не бездействовали и быстро захватили покрасневший от прилива крови член Шэнь Цинсюаня, чтобы больше не отпускать. Хватило всего нескольких умелых движений, и горло человека издало долгий протяжный стон, больше похожий на рыдание. Теперь все раскрасневшееся тело его любовника мелко дрожало, подобно листу под порывами осеннего ветра. Как туго натянутая тетива лука, спина Шэнь Цинсюаня выгнулась назад. И Мо «выстрелил» и тут же разжал руку. В тот же миг глаза Шэнь Цинсюаня широко распахнулись.
Их взгляды сошлись. Словно тысячелетний ледник столкнулся с бурлящей грязью извергшегося вулканического гейзера. Две бушующих стихии с яростным грохотом стокнулись, а потом селевый поток схлынул, а айсберг так и остался стоять на месте. Все вернулось на круги своя.
И Мо отстранился. Пламя прикроватной свечи выхватило из тьмы пару ледяных черных глаз, в которых не было и тени желания или эмоций. Быстро произнеся слова прощания, И Мо исчез из комнаты Шэнь Цинсюаня, растаяв, как дым.
Шэнь Цинсюань долго лежал в одиночестве. Затем он натянул на себя сбившееся одеяло. В голове вертелась мысль, что в следующий раз такие вещи следует делать в темноте. Если свет не будет таким ярким, ему не нужно будет смотреть в эти всегда пустые глаза.
Обдумав это, он хотел рассмеяться… Хе-хе-хе… но из его открытого рта не вырвалось ни звука.
Как будто весь мир потерял голос.
< Глава 12 ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 14 >
Сноски с пояснениями по тексту:
- 失声 shīshēng шишэн «потерянный звук» — лишиться голоса; охрипнуть; беззвучно рыдать. ↑
- 逼奸 bījiān бицзянь «принуждение к пороку» — изнасилование. ↑
[3d-flip-book id=»4678″ ]
Том I. Глава 13. Потерянный голос 18+ [Визуал к 13 главе]
Глоссарий «Встретить змею» на Google-диске
Наши группы (18+): VK (закрыто под 18+), Дайри , Telegram и Дзен (посты закрыты под подписку)